На рынке, что на берегу Тибра, Маркус украл луковицу и кусок мяса. Торговцы, разгружавшие свои тележки, не заметили этого. Маркус был самым дерзким и ловким мальчиком-попрошайкой Рима.
В шестом веке от Рождества Христова в Риме жило большое количество нищих. Они сидели на ступеньках церквей, у ворот рыночных залов, на обломках разрушившихся храмов. Они устраивали друг с другом бои за лучшие места. Ибо Рим в то время не был богатым, сверкающим городом. Рим был запуганным и бедным городом, полным голодных беженцев, убежавших от лангобардов на юг.
Ежедневная нужда сделала всех резкими и жестокими. Уже самые маленькие мальчики-нищие подглядывали у родителей все их трюки. Маркус, например, мог притвориться слепым, парализованным или калекой - каким угодно. В этот холодный, ветреный декабрьский день он встал ещё засветло, чтобы занять своё место на паперти базилики святого Клеменса. Он знал: женщины, которые шли на утреннюю мессу, сочувствовали маленькому голодному мальчику-нищему.
Поднимаясь вприпрыжку по ступеням на паперть, он увидел, что его место занято. Незнакомый нищий сидел, прислонившись спиной к колонне. Борода и волосы у него были седые. Маркус встал перед ним, широко расставив ноги.
- Ты сидишь на моём месте! Вот так подлость! Первая колонна от входа - это моё место! Исчезни отсюда, или я скажу своему главарю, он тебя прогонит палкой!
Старик поднял глаза, лицо у него было приветливое.
- Я не знал, что сижу на твоём месте, малыш!
- Встань! - закричал Маркус.
- Я не могу, - сказал старый человек. - Я парализован.
- Я знаю этот трюк! - ответил Маркус.
Тогда старик-нищий вытянул руки и откинул одеяло, почти полностью закрывавшее его ноги. Маркус вздрогнул. Ноги у старика были худые и слабые, как у ребёнка, только колени, будто необычайно большие узлы, торчали из лохмотьев. Маркус нагнулся и набросил одеяло на эти бедные ноги.
- Когда придёт главарь, вы можете немного подвинуть меня, - сказал старик. - Я не хочу забирать у тебя твоё место, мой мальчик.
- Из какой ты банды?
- Ни из какой, - сказал старик.
Маркус не хотел в это верить.
- Ни из какой? Эй, а кто тебя охраняет, и кому ты отдаёшь часть своей выручки за день?
- Когда я нахожу кого-нибудь, кто не получил ничего, я делюсь с ним, - сказал старый человек.
Маркус уставился на него. "Сумасшедший или обманщик", - подумал он.
- Делиться? Добровольно? Просто так?
Старик улыбнулся.
- Я старый человек и мне много не нужно.
- А кто принёс тебя сюда?
- Мой сосед. Он очень хорошо относится ко мне. Он привёз меня на тележке. Обычно я всё время сижу внизу на мосту, но под открытым небом мне стало слишком холодно.
Старый человек провёл рукой по одеялу.
- Это одеяло подарил мне сосед.
- Это попона, - сказал Маркус. - От неё пахнет лошадьми...
"Хорошее, плотное одеяло, - подумал он. - И такое большое, собственно говоря, его хватит на двоих. И пахнет хлевом и тёплыми животными".
Он посмотрел на одеяло. Оно укутывало старика и ещё свисало со ступеньки. Несмело опустился Маркус рядом со стариком, на край одеяла.
- Знаешь что? - сказал Маркус. - Ты даёшь мне половину своей выручки за день, а я разрешаю тебе сидеть тут, на моём месте... Это хорошее место, увидишь. Я сегодня буду притворяться слепым, а ты будешь моим парализованным дедушкой. Да? - Он хихикнул. - Голодный, слепой мальчик, которому нужно заботиться о своём парализованном дедушке - это звучит неплохо.
- Я рад, что ты разрешаешь мне тут сидеть, - сказал старый человек. Маркус разглядывал его. У старика на шее был повязан платок, но его руки были неприкрытыми. Онемевшими пальцами он сжимал узелок.
- Мне кажется, что ты новичок, - сказал Маркус. - С новичками я работаю не очень охотно. Они портят дело. - Он указал на узелок. - Спрячь это. Ты не должен показывать, что взял с собой что-то из еды. Иначе никто тебе ничего не даст.
- Мальчик мой, - сказал старый человек, и в его голосе послышалось что-то новое: что-то тёплое, что-то счастливое. -Мальчик мой, в моём узелке нет еды. Это что-то ценное. Хочешь посмотреть? - Он развязал узелок и достал из него большую старую книгу. Маркус покачал головой.
- Всего лишь книга...
- Не какая-нибудь там книга! - прошептал старик. - Это Святое Писание!
- Ты хочешь её продать? - спросил Маркус.
- Нет, мой мальчик. Продать - никогда.
Маркус быстро раздумывал.
- Но ты мог бы её продать. Книги дорогие. Я знаю одного человека, который, может быть, купит у тебя эту книгу. Если ты пообещаешь мне треть покупной цены...
- Дитя! - воскликнул старик. - Я много лет собирал деньги, чтобы иметь возможность купить эту книгу.
"Сумасшедший, - подумал Маркус. - Не обманщик, но сильно помешавшийся. Собирать деньги на книгу..." Тогда ему в голову пришла мысль. Он свистнул сквозь зубы и спросил с уважением:
- Может... почитаешь из неё людям? По-настоящему набожным голосом. Это был бы новый трюк! Или... или, может, ты даже можешь делать предсказания из Святого Писания!
- Я не умею читать, - сказал старый человек. - В детстве я этому не учился. Мне сразу пришлось начать работать. Потом я заболел, и мой хозяин не мог больше использовать меня для работы. Он выгнал меня. Я мог бы плести корзины, да, и циновки. Но кто возьмёт старого, больного человека... Сейчас у меня есть время, чтобы научиться читать. Я также пробовал это сделать, но моя голова слишком старая и глупая... Ты умеешь читать?
- Не очень хорошо, - сказал Маркус. - Только чуть-чуть, чтобы читать стенную газету или объявление о розыске и аресте преступника, который скрылся, или послание.
- Мой дорогой мальчик, но чуть-чуть ты можешь... Боже мой, какое счастье. - Дрожащими руками старик листал свою книгу. - Дитя моё, будь так добр, прочитай мне - всего пару строчек...
- Ты с ума сошёл, - сказал Маркус уже совсем громко, потом немного тише добавил:
- Слепой мальчик не может читать. Не забывай, что я сегодня слепой.
Он вынул полоску чёрной ткани и перевязал свой левый глаз. На правый он наклеил струп, который сделал из глины и нескольких капель куриной крови.
- Но из-под повязки я могу выглядывать, - сказал он. - Послушай, сейчас придут остальные - горбатый Симон, старая Юлия. А вот идёт хромая Паулина со своим ребёнком. Мне совсем не надо смотреть. Я узнаю их всех по шагам.
Нищие прошмыгнули мимо колонн - серые тени в бледном свете утра. Они присели на корточки, тесно прижавшись друг к другу, и начали растирать холодные лица. Паулина заглянула в костёл.
- Они уже зажигают свечи, - пробормотала она. - Сейчас начнётся.
Перед Маркусом она остановилась.
- Кто это рядом с тобой? - Её голос был пронзительным, словно ветер на улицах.
- Мой дедушка, - сказал Маркус. - А если ты что-то имеешь против этого, я расскажу главарю, что ты вчера отдала слишком мало.
- Это совсем неправда, ты, маленький грязнуля! - закричала Паулина. Ребёнок, которого она держала на руках, проснулся и заплакал.
- Правда или нет, - сказал Маркус. - Во всяком случае я могу поклясться в этом всеми апостолами и мучениками...
- Ах, успокойся, ты, сорванец, - проворчала Паулина и села рядом с Маркусом. - Вот идут первые набожные люди. Хорошо, что есть набожные люди. Марио, плач, золотко моё.
Она так ущипнула ребёнка, что тот заревел, и сама начала плакать и голосить.
- Добрый, хороший господин, дайте бедной матери что-нибудь для её ребёнка... Посмотрите на бедного червячка. Посочувствуйте!
К ней присоединились другие нищие. Маркус заглушил их своим звонким детским голосом.
- Ради любви Христа, будьте милостивой, добрая госпожа! Бедный слепой мальчик, который заботится о своём парализованном дедушке... Спасибо, дорогой господин!
Прихожане раздали монеты и хлеб, и хор нищих утих, словно огромная волна, вновь отхлынувшая от морского берега. Только голос старого мужчины можно было ещё услышать. Он не ревел, не кричал, а совершенно спокойно просил прохожих:
- Одну минуту! Дорогой господин, подарите мне одну минуту!
Они проходили мимо, не глядя на него.
Маркус из-под чёрной повязки посмотрел на медную монету в своей руке.
- Неплохо для начала, хороший знак на этот день. Эй, старик, как тебя зовут? Мне же надо знать, как зовут моего дедушку?
- Сервулюс. А тебя, мой мальчик?
- Маркус. Эй, Сервулюс, я наблюдал за тобой, как ты просил людей. Ты ведёшь себя как новичок, не уверенный в себе. Тебе нужно протягивать руки! Тебе нужно кричать громче! Тебе нужно стонать и голосить! У тебя под мостом, может, было по-другому, там у тебя были свои постоянные клиенты. Но здесь... Они тебя не видят. Они смотрят на тебя только тогда, когда ты кричишь. Давай, вот опять кто-то идёт!
Сервулюс немного выпрямился. Он посмотрел на прихожанина и повысил голос:
- Немного времени, мой господин! Подарите мне немного Вашего времени! Три минуты, господин!.. Одну минуту! Вот, из этой книги - прочитайте пару строк, господин, ведь я не умею читать...
Человек, который шёл в церковь, остановился. Взял ли он книгу? Нет, он удивлённо поднял брови.
- Читать - здесь, в утреннем сумраке, на холоде! Добрый старик, на это у меня нет времени.
Он наклонился и положил старику в руку несколько монет. Почувствовав запах попоны, он принюхался и спрятал лицо в своём меховом воротнике. Быстрыми шагами пересёк он паперть и вошёл в церковь.
Маркус посмотрел на монеты.
- Теперь на твоём месте я был бы доволен, старый Сервулюс...
Сервулюс прижал книгу к груди.
- Ах, мой мальчик... если бы у кого-нибудь было время почитать мне. Посмотри, а вон та дама...
- Она приходит каждый день, - прошептал Маркус. - На неё можно положиться!
И он уже стал кричать:
- Голодный слепой мальчик и его парализованный дедушка!
Жещина улыбнулась мальчику-бедняку, и Маркусу пришлось сдержаться, чтобы не улыбнуться в ответ: он же был слепой. Он лишь протянул руку. Женщина положила в неё хлеб и сыр.
- Вот, мой бедный мальчик, а эта монета для дедушки, я же знаю, что здесь всегда сидят бедные люди!
Сервулюс поднял книгу вверх. Руки у него дрожали.
- Дорогая дама, можно попросить Вас... тут... несколько строк?
- Прочитать? - сказала женщина. - Сейчас?
Она заколебалась.
- Но тогда я пропущу начало святой Мессы.
Ещё колебание, недолгое.
- Нет, это действительно невозможно.
Быстрыми, маленькими шажками засеменила она ко входу.
Маркус услышал, как старик вздохнул.
- Ну, не грусти. Легче получить хлеб и деньги, чем пару никчемных минут, да? Но тебе дали поесть. Это самое главное.
- Нет, моё бедное дитя, - сказал Сервулюс. - Это не самое главное. По крайней мере для меня это не самое главное. Два-три кусочка для голодного желудка, чтобы не умереть с голоду, всегда можно получить. Но если пусто в сердце - это самое страшное. С того времени, как я узнал истории, написанные в этой книге, я вновь и вновь хочу услышать их. Я страсно желаю этого. Это как голод, Маркус, как голод.
Но старик-нищий продолжал говорить, дыхание маленькими облачками поднималось у него ото рта:
- Ты думаешь, что я сумасшедший, мой мальчик? Нет. Я только страстно желаю. Жду. Я так жду того, чтобы услышать их, что у меня болит сердце. Человек живёт не горсткой еды. Человек живёт тем, к чему он стремится. Неужели у тебя нет ничего, чего бы ты очень хотел, кроме еды?
Маркус молчал. Когда он просыпался утром, он был голоден. Когда вечером он ложился спать, он был голоден. Когда он сидел и просил милостыню около церкви, он видел, как мимо проплывали толстые животы богатых людей. Он пристально смотрел на эти толстые животы. Ненависть закипала в нём. Он представлял себе, как отбирает у богачей их полные миски. Он представлял себе, как с этими полными мисками прокрадывается в свой тихий уголок и сидит там и ест, совсем один, ест, ест и ест.
- Я не хочу ничего, - зло ответил Маркус.
- Бедный мальчик, - прошептал Сервулюс. - Только сейчас я вижу, как мне хорошо!
- Хорошо? - Маркус засмеялся, и ребёнок Паулины снова захныкал.
Он не обратил на это внимания.
- Хорошо? Посмотри, как ты исхудал... Ты почти что скелет, Сервулюс. Если погода останется холодной или станет ещё холоднее, ты замёрзнешь под своей попоной. Я по крайней мере могу идти туда, куда захочу.
Старик настаивал на своей мысли:
- Нужно быть в состоянии стремиться к чему-то, Маркус. У тебя нет ничего, чего ты хочешь, кроме еды?
- Ага, хотеть! - Маркус говорил тихо, так как в присутствии хромой Паулины он не желал расказывать о себе. - Того, чего ты желаешь, всё равно не получаешь. Иногда... но ты будешь надо мной смеяться, Сервулюс!
Сервулюс вцепился в свою книгу.
- Нет, я не буду над тобой смеяться. Скажи только мне, мой мальчик, мне ты можешь об этом сказать.
Маркус немного ближе пододвинулся к старику на попоне.
- Иногда я хочу, чтобы от моей еды что-нибудь осталось. Горстка чего-нибудь, хорошая кость… или хотя бы пару корочек хлеба. Тогда я пошёл бы к баракам внизу, к развалинам за цирком. Там прячутся собаки, которых никто больше не любит. Они уже совсем одичали. Такими я представляю себе волков. Голодные и худые, с взъерошенной шерстью. Такую собаку я хочу приманить косточкой, которая у меня останется. И потом смотреть, как она ест и радуется. И, может, она станет доверчивой и позволит мне её погладить... Но у меня ещё никогда не было столько, чтобы что-нибудь осталось... Сервулюс, вот опять кто-то идёт... Одну ничтожную монетку для бедного, слепого мальчика!
Снова заревела толпа нищих. Сервулюс поднял свою книгу и держал её в протянутых руках.
- Мой господин, есть ли у Вас немного времени для меня? Господин, Вы умеете читать?
Мужчина в тёмной солдатской шинели остановился перед Сервулюсом.
- Я умею читать. А зачем?
- Тогда я сердечно прошу Вас, почитайте мне немного из этой книги!
Мужчина взял книгу, узнал Святое Писание, полистал и спросил:
- Что же ты хочешь услышать?
- Я как раз открыл это место, - сказал Сервулюс. - Там, где торчит маленькая красная ленточка. Это рождественская история, дорогой господин.
Солдат откашлялся, нищие умолкли. Удивлённо смотрели они на старого человека, который приготовился слушать. Казалось, что Сервулюс прислушивается всеми порами своего тела.
И солдат стал читать:
- В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле. Эта перепись была первая в правление Квириния Сириею. И пошли все записываться, каждый в свой город. Пошел также и Иосиф из Галилеи, из города Назарета, в Иудею, в город Давидов, называемый Вифлеем, потому что он был из дома и рода Давидова, записаться с Мариею, обрученною ему женою, которая была беременна. Когда же они были там, наступило время родить Ей; и родила Сына своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице.
- Не было места! - закричал Сервулюс, и так сильно схватил Маркуса за плечо, что мальчик испугался. - Не было им места в гостинице! "Уйдите отсюда, - сказали они Марии и Иосифу. - Разве вы не видите, что всё уже занято?" А она же ждала Младенца Иисуса, и, может, она боялась. Многие женщины боятся рожать, правда, господин?
- Этого я не знаю, - сказал солдат.
- Вы думаете, если бы люди знали, что должен родиться Младенец Иисус, Искупитель, Спаситель Мира, если бы они это знали, тогда нашлось бы место в гостинице? - спросил Сервулюс.
Солдат пожал плечами.
- Позже они знали это и пригвоздили его к кресту, - сказал он и вернул старику-нищему книгу.
- Это тайна, большая тайна, - прошептал Сервулюс. - Я благодарю Вас за то, что Вы мне почитали.
Солдат поднял руку в знак прощания, потом прошёл через площадь перед базиликой и исчез в одной из боковых улиц. Маркус прислушивался к его удалявшимся шагам.
- Странно, согласился читать именно он, на него я не бился бы об заклад, - невнятно произнёс он, запихивая себе в рот хлеб и сыр.
Сервулюс погладил книгу, будто она была живая.
- В яслях, ты можешь это себе представить? Среди животных - маленького Сына Божьего.
- Я бы с радостью был среди животных, - сказал Маркус.
- Но Младенец! Видел ли ты Младенца? Он же такой маленький и беззащитный? Совсем-совсем беззащитный! И таким Сын Божий пришёл к людям, без блеска и величия.
- Старый Сервулюс, не волнуйся! - сказал Маркус и откусил кусочек корочки.- Ты очень волнуешься. Так, будто слышишь эту историю впервые.
- Каждый раз, когда я её слышу, это для меня как в первый раз, - сказал Сервулюс. - Будто это случилось только сейчас... сейчас, - так ново, так чудесно, это волнует. С величия небес - так чудесно, как мы бы это не смогли придумать - вниз, в наш ничтожный мир, в хлев. А потом пастухи - это написано дальше, то, как пастухов разбудили ангелы! Если бы пришёл ещё кто-то, кого я мог бы попросить почитать мне... А потом три Мудреца с Востока, это тоже так чудесно, как они идут за звездой. Просто идти за звездой. Ибо они надеются найти Иисуса. Маркус, представь же себе...
- Я представляю себе это, - пробормотал Маркус.
- Мудрые Короли покидают свою землю с её замками и городскими стенами и идут по пустыням и глухим местам. И доверяют только звезде и своей надежде - это тоже тайна, которую я хотел бы понять...
Маркус взял старика за руку.
- Тсс, дай мне послушать.
Он прислушался, затем испуганно сказал:
- Сервулюс, я слышу шаги главаря.
- Кого? - спросил Сервулюс.
- Главаря нашей банды, он делает обход, чтобы следить за людьми.
Сервулюс огляделся:
- Мальчик мой, где он... может, он умеет читать?
- О, да замолчи же, - прошептал Маркус. - Только дай мне действовать, я найду для нас оправдание.
Теперь Сервулюс тоже услышал приближавшиеся шаги, а сквозь них раздавался звон металла, будто бы палкой с железным наконечником били по мостовой. Молчание воцарилось в маленькой группе нищих. Молча смотрели они на этого человека, перед которым испытывали страх.
Главарь шёл прямо к Сервулюсу:
- Кто ты?
- Он обращается к тебе, - прошептал Маркус.
- Бедный человек, - сказал Сервулюс и протянул главарю книгу. - Добрый господин, Вы умеете читать?
- Маркус, - сказал главарь. - Кто этот старик рядом с тобой?
- Тот, кто просит не деньги, главарь, - ответил Маркус. - Он ничего не отнимет у наших людей.
- Да. А что же он просит?
- Ты же слышишь, - сказал Маркус и ухмыльнулся. - Он просит минуты!
- Подарите мне немного Вашего времени, господин! - стал молить Сервулюс. - Прочитайте мне несколько строк из этой книги, добрый Бог отблагодарит Вас за это!
Главарь нагнулся к Маркусу и грубо толкнул его:
- Сумасшедший, который занимает лучшее место... Парень, почему ты не сообщил мне об этом?
Маркус вырвался:
- Я думал, что ты согласишься с этим. Бедный парализованный дедушка, о котором нужно заботиться маленькому бедному мальчику - такое привлекает людей, главарь. Вечером ты это увидишь.
Главарь отпустил Маркуса:
- Если нет... парень, ты знаешь, что тебя ждёт.
Маркус выглянул из-под чёрной повязки на глазах. Вдруг он снова стал смелым. Потому что видел, что по площади маршировали мужчины из городской охраны.
Главарь взял книгу, которую Сервулюс всё ещё протягивал ему.
- Здесь, дорогой господин, прочитайте мне, пожалуйста, это место!
Главарь начал читать, торопливо и против воли:
- В той стране были на поле пастухи, которые содержали ночную стражу у стада своего. Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их. И сказал им ангел... " Посмотри... гм, нет, он сказал: "Не бойтесь, я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель..." Маркус! Прошла ли уже охрана?
- Начальник стоит в семи шагах за тобой и слушает, - сказал Маркус.
- Ну, тогда дальше: "И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!.." Смотрит ли он ещё сюда?
- Да, - сказал Маркус. - Теперь зайди в церковь, главарь, а из бокового входа рядом с ризницей - в переулок Канатчиков.
Потом он громко закричал:
- Большое спасибо, благородный господин, спаси Вас Бог, добрый господин!
Сервулюс поднял свои спокойные глаза и взглянул на мужчину:
- Вы прочитали мне самое чудесное место, господин!
- Старый дурак, - прошипел главарь и бросил книгу Сервулюсу на колени. - Горе тебе, если я снова найду тебя здесь утром. Это наш участок.
Он поспешил в костёл. Маркус улыбнулся. Городская охрана пошла дальше.
- Чего боится главарь? - спросил Сервулюс.
- Они ищут его, - сказал Маркус. - Уличные бои между бандами нищих, грабёж, убийство во время драки, ограбление корабля с зерном. Главари - большие господа, и мы должны слушаться их. Только солдат городской охраны они боятся. Но иногда подкупают и их тоже.
- Он угрожал тебе, - прошептал Сервулюс. - И в этом виноват я...
- Он угрожает каждому, - сказал Маркус.
- Но он читал мне...
Маркус засмеялся:
- Я ещё никогда не слышал, чтобы кто-то читал с такой злостью! Как я ему устроил, ха! Городская охрана проходит в нужный момент, и ему приходится читать набожные истории.
Маркус засмеялся во всё горло, и другие нищие тоже засмеялись вместе с ним.
- Но неправда, Маркус, слова остались прекрасными, - сказал Сервулюс. - Прекрасными несмотря на свирепость, с которой он их читал. Это не сделало словам ничего. Мир людям на земле, в человеках благоволение! Бог любит людей, Маркус, это самая большая тайна...
- Старый Сервулюс, ну и мысли у тебя! Это для меня слишком сложно, - сказал Маркус и подвинулся ещё немного ближе на попоне. - Становится холодно, Сервулюс! Смотри, снег идёт!
Ветер гнал крупные снежинки над площадью перед базиликой. Вскоре улицы покрылись толстым слоем снега. В этот декабрьский день снег шёл очень сильным, необычайно сильным для Рима. Он укрывал опустошённые сады мёртвых императоров, разрушенные храмы, триумфальные арки и памятники победы. Он укрывал древние фигуры богов и статуи святых. Снег поглотил весь шум: скрежет колёс повозок, крики ослов, лязганье кнутов. В этот декабрьский день в Риме было очень тихо.
Нищие один за другим покидали свои места на паперти базилики святого Клеменса. Они складывали свои одеяла, считали монеты, которые они получили, засовывали в рот последний кусок хлеба и тихо и незаметно исчезали в узких переулках.
- Сервулюс, упрямый старик, - сказал Маркус. - Разве ты не заметил, что мы единственные, кто здесь остался? Сегодня больше никто не остановится возле нас. - Он снял чёрную повязку и фальшивый струп со своего глаза. - Конец рабочего дня.
- А вечерняя Месса? - сказал Сервулюс.
- К вечеру ты будешь сидеть в огромном снежном сугробе, Сервулюс, если останешься здесь. Я пойду к соседу и скажу ему, чтобы он забрал тебя.
- Его сейчас не будет дома, - сказал Сервулюс. - Но это ничего, мой мальчик, мне совсем не холодно. Наоборот, Маркус. У меня чудесное ощущение тепла.
Маркус прыгал между колоннами и бил себя кулаками.
- Чудесное ощущение тепла опасно, Сервулюс! Говорят, перед замерзанием человеку становится очень тепло. Ты должен двигать руками, смотри, вот так! О, мои пальцы на ногах стали совсем ледышками! Мне нужно прыгать... прыгать...
Сервулюс плотнее закутался в одеяло.
- Маркус, иди домой. Возьми монеты, которые я получил, и эту рыбу, и сыр, и хлеб.
Маркус остановился и уставился на старика.
- Нет, - сказал он.
- Это тебе награда за то, что ты позволил мне здесь сидеть!
- Я не хочу её, - закричал Маркус.
Сервулюс улыбнулся:
- Я не голоден, дитя. Ты можешь спокойно это взять.
Маркус подошёл поближе.
- Хорошо. Половину...
- Всё, - сказал Сервулюс. - Съешь это. А если ты наешься и у тебя что-то останется...
- Сервулюс, - прошептал маленький мальчик-нищий.
- Рыбная голова, безусловно, понравится ей, дикой собаке с взлохмаченной шерстью. А завтра... - сказал Сервулюс, - завтра утром ты мне расскажешь, погладил ли ты её.
Маркус больше не смотрел на старика-нищего. Он смотрел на рыбу, смотрел на хлеб. Он прижал куски к себе, тяжело дышал от волнения, завернул рыбу, хлеб и сыр в чёрный платок. Потом он побежал так быстро, как только мог, по тихому заснеженному городу. Старик-нищий же остался сидеть около своей колонны и ждал, ждал... "Если бы я умел читать, - думал Сервулюс. - Или если бы я мог лучше запоминать истории... Старая глупая голова!"
Тихо рассказывал он себе хвалебную песнь Марии: "Отныне блаженной назовут Меня все роды; ибо сотворил Мне великое Сильный; и свято имя Его... Низложил сильных с престолов, и вознёс малых; алчущих насытил благами, и богатых отослал ни с чем..."
Он вздрогнул. Не заснул ли он? Ему нельзя засыпать.
Но он был слишком усталым. До вечерней Мессы оставалось ещё много времени. Ему хотелось немного поспать под попоной. Попона согревала его.
Ему было очень тепло и хорошо.
Шаги?
Он поднял голову, очень медленно.
Подходит ли к нему женщина?
- Добрая госпожа, - услышал он свой голос. - Подарите мне немного Вашего времени.
Теперь она была совсем близко...
"Прочитайте всего несколько строк, добрая госпожа. Будьте так любезны. Вы же умеете читать?"
"А Вы, господин, Вы тоже умеете читать? Добрый господин, не могли бы Вы почитать? Рождественскую историю... Большое спасибо".
"Рассказать?.. Да, добрая госпожа, если Вы хотите рассказать её мне... Вы так хорошо знаете эту историю? Вы тоже, господин?"
"Да, гостиница уже была занята. До последнего места. Не так холодно, как сегодня.
В хлеву... в хлеву было тепло".
"Я завернула своего Сына в пелёнки и положила в ясли".
"Я бы так хотел посмотреть на Него, на Вашего Младенца. Я скучаю по Вашему Младенцу".
"Я отведу тебя к нему, Сервулюс".
"О, да, пожалуйста, если бы это было возможно... если Вы хотите отвести меня туда... Но я парализован... "
"Встань, Сервулюс".
"Встать, мне... Но я попробую. О да, получается. Очень легко получается!"
Когда Маркус на следующее утро пришёл к церкви, место около первой колонны было пустым. Около второй колонны сидела Паулина. На коленях она держала своего ребёнка.
- Паулина, эй, Паулина! - закричал Маркус. - Не знаешь ли ты что-нибудь о Сервулюсе?
- Ты имеешь в виду старого сумасшедшего с его книжкой? - спросила Паулина. - Он больше не придёт. Его ещё вчера вечером забрал сосед. Но было уже слишком поздно. Он больше не захотел проснуться.
- Больше не захотел проснуться? - спросил Маркус.
- Он замёрз, если так тебе понятнее, - сказала Паулина.
Маркус соскользнул вниз по колонне, сгорбился и закрыл лицо руками.
- Маркус? Эй, Маркус, ты, сорванец, такие, как мы, не плачут!
- Он не был сумасшедшим, - прошептал Маркус. - Сумасшедший же никого не понимает. А он меня понимал. И историю с собакой - её он тоже понял.
- С собакой? С какой собакой? - спросила Паулина.
- Ах, я вчера после обеда нашёл собаку. Она позволила мне погладить себя. И я очень хотел бы рассказать об этом Сервулюсу.
- Ты тоже немного не в своём уме, - пробормотала Паулина. И покачала головой, когда маленький нищий мальчик встал и открыл дверь в церковь.
